ОФФ:Frater Bartholomeus,

Рысь навострила уши, пытаясь понять, почему разговор так скоро прервался. Вроде бы ни чем себя не выдала? или всё же выдала? Почему-то мне кажется, что следить за девчонкой нес смысла, а вот за мужчиной прогуляюсь. Любопытство - не порок. - мысленно уверяла она себя, пытаясь избавится от ощущения, что просто зря тратит время. Но они пока не ушли, а значит ещё есть шанс... - и правда - Миа и Варфоломей всё ещё сидели на крыше, а нежный кошачий носик щекотало от сигаретного дыма. Рысь с трудом удерживалась от чиха, проклиная себя за излишне чувствительный кошачий нос, который, правда, порой очень помогал, хотя только в комплекте с усами. А вобще девчонке даже очень нравилась её возможность и умение ощущать то же, что чувствуют рыси - их восприятие мира, дополненное ощущениями усов, запахами, звуками и в то же время немного сглаженное меньшим количеством красок завораживало своей необычной, для человека, картинкой. Но всё же о чём они говорили и чем я их спугнула?

Совсем недавно Миа вообще не хотела говорить с братом Варфоломеем и, казалось, только и думала о том, как бы поскорее от него отделаться. Он фактически угрозами заставил ее ответить на несколько вопросов. Теперь она вдруг разговорилась и сама начала его спрашивать. При этом почему-то стала обращаться к нему на "вы", хотя до того говорила в очень фамильярной манере.
- И имя мне нужно для того же. Чтобы знать - на всякий случай. Вдруг пригодится. Труп - не труп... Никогда нельзя быть уверенным.
Он докуривал свою самокрутку и вертел в руке уже не нужный прутик. Всё-таки было непонятно, что на самом деле представляет собой Миа: наивный ли это ребенок, приспособившийся к жизни в условиях канализации и гетто, или хорошо подкованный разведчик? Выяснить это прямо сейчас было невозможно. Да он и так задержал ее, а ей еще нужно было найти себе подходящее укрытие. Было бы, конечно, хорошо еще повстречать ее в более спокойной обстановке - возможно, она бы больше рассказала. Сейчас разговаривать было опасно: рынок и его окрестности - вообще зловредное место, в сущности. Поэтому, например, он ни разу (с момента их знакомства) не назвал Мию по имени. Хотя повстречать - не повстречать, а главное, конечно, чтобы выжила. Брат Варфоломей улыбнулся.
- Тебе пора идти, - сказал он.

Брат Варфоломей, несколько ошеломленный, некоторое время смотрел вслед Мии. Всё-таки наивный ребенок. Мало того, что согласилась курить неизвестную смесь, так еще и такие перепады настроения. Откуда вдруг этот всплеск ненужной откровенности в таком небезопасном месте? И на людей внезапно бросается, хотя несколько минут назад не убегала только потому, что у него было чем ей пригрозить. Он покачал головой и мысленно пожелал ей успехов в борьбе за выживание. У нее, безусловно, были неплохие задатки, раз она ухитрялась выживать до сих пор. Но вопить в центре города? Остается надежда, что ее никто, кроме него, не слышал. Хотя и очень слабая.
Когда Миа скрылась из виду, брат Варфоломей посмотрел на ту часть города, которая была видна с крыши. Ближе к нему очертания домов и деревьев были довольно отчетливыми, но вдали виднелись только тусклые силуэты построек и замысловатых конструкций в мутном воздухе. После недавнего шторма всё было иначе, чем прежде, а прежде – иначе, чем до предыдущего шторма. Цепь неизбежных изменений уходила далеко в прошлое, так что трудно было представить себе, что когда-то мир почти не менялся.
Он знал, что в глубокой древности в истории одной цивилизации был период, известный под названием «тёмные века». Пожалуй, так можно было бы охарактеризовать и то, что происходило сейчас. Правда, в отличие от тех тёмных веков, у людей сохранилась письменность; сохранились даже книги, возраст которых исчислялся тысячелетиями. Из этих книг можно было узнать что-то (пусть и очень мало) о том невероятном неизменном мире, который когда-то существовал.
Брат Варфоломей неторопливо провел ногой по словам, прочерченным в пыли, и они исчезли, а на их месте осталась неровная широкая полоса от подошвы его ботинка. Он провел еще раз, потом еще – полоса расширялась, постепенно приобретала форму круга, вокруг подошвы происходили маленькие песчаные бури – всё неузнаваемо изменялось, как менялся мир, в котором он жил.
Брат Варфоломей встал, еще раз, подняв пыльно-песчаную бурю, шаркнул ногой по тому месту, где недавно была надпись. Оглянулся по сторонам, надел капюшон и стал спускаться с крыши.
---> церковь святого Клемента