рынок-------->

Когда брат Варфоломей шел к церкви, он, собственно, не был уверен, что она действительно находится там, куда он направлялся. За время его отсутствия с ней могло произойти что угодно, и он обрадовался, когда всё-таки увидел ее.
Из недавнего разговора с Мией он узнал, что начальник полиции, вероятнее всего, ранен (в том, что он убит, брат Варфоломей сильно сомневался). А это означало, что власти, возможно, захотят отреагировать. Обычной тактикой властей было запугивание, и в каком направлении оно будет разворачиваться, трудно предсказать. Не в последнюю очередь, жертвой может оказаться церковь. Здесь вероятны два направления: давление на иерархов с последующим вынуждением к сотрудничеству с Партией и показательная расправа над церковью как над институтом. Хотя, по большому счету, второе и первое были тесно взаимосвязаны.
Храм, к которому подошел брат Варфоломей, с близкого расстояния выглядел довольно целым, хотя и заброшенным. Двери были незаперты. Брат Варфоломей зашел; церковь была пуста, причем, складывалось впечатление, что там давно уже никто не служит. Возле окна на крыше раздавалось щебетание - видимо, там кто-то успел свить гнездо. На скамьях лежала пыль и куски паутины. Пол был усыпан налетевшими из открытого окна сухими листьями. В алтаре всё тоже было покрыто пылью.
Закончив первичный осмотр, брат Варфоломей толкнул небольшую дверцу в стене слева от алтаря. За дверцей был маленький чулан, в котором стояли пара лопат, метла и еще кое-какие садовые инструменты - тоже все в паутине. На полу было навалено тряпье. Брат Варфоломей сдвинул это тряпье, и под ним оказался люк в полу. Он потянул за кольцо, люк открылся, и из отверстия под ним повеяло сыростью и запахом земли. Он знал, что здесь находится один из входов в лабиринт, который может, в частности, вывести в канализацию. В свое время он не раз им пользовался.
Убедившись, что люк на месте, он снова замаскировал его, а потом взял метлу и одну из тряпок и приступил к уборке.

Брат Варфоломей начал сметать пыль и паутину с задних скамеек. Он прошел уже почти полтора ряда, когда его взгляд упал на покрытый пылью прямоугольный предмет под следующей скамьей, на которую он уже было замахнулся тряпкой. Не вполне еще веря своей удаче, он на секунду замер, потом быстро нагнулся, пошарил рукой и извлек находку. Действительно, книга.
Доставать книги было трудно. Какие-то хранились у братьев в лесу, но большинство из них брат Варфоломей уже прочел; какие-то можно было получать в церковных кругах, но там многое зависело от ситуации. Еще были книги в Академии, но, во-первых, получить туда доступ было нелегко, а во-вторых, тамошние книги были в основном либо новыми, то есть малоинформативными, либо сильно отцензурированными и до неузнаваемости искаженными. Поэтому найти книгу просто так на полу в пыли было неслыханным везением.
Брат Варфоломей сел на ближайшую пыльную скамью и стал бережно стирать пыль с переплета подолом своей широкой рясы (использовать для этой цели грубую тряпку было бы неосмотрительно).
Когда у входа в церковь зазвучал голос, он от неожиданности чуть не выронил свою находку, но вовремя поймал и поспешно запихал в карман. Потом встал и подошел к дверям, чтобы узнать, в чем дело. На пороге стояла незнакомка - не особенно примечательная, если не считать взгляда: брат Варфоломей редко встречал людей, которые бы смотрели с такой решимостью. За этой решимостью угадывалась не то тоска, не то скорбь, а на поверхности было спокойное безразличие. Он заговорил не сразу - присматривался, пытался вспомнить. Люди с такими лицами обычно рано или поздно становятся Чайкиными сподвижниками, и некоторых он знал, хотя, конечно, далеко не всех. Наконец он скинул капюшон и сказал:
- Чем могу помочь, сестрица?

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-06-25 05:25:35)

Ответ, который получил брат Варфоломей, был весьма содержателен. Во-первых, посетительница сочла нужным сообщить, что она не из "его братии" - видимо, имея в виду принадлежность к церкви. Это, впрочем, подтверждалось ее неосведомленностью в области церковного обихода. Во-вторых, она, тем не менее, обращалась к церкви от лица некой "девушки". Одно другому не противоречило, однако напоминало о распространенном для светского взгляда на вещи суеверном почитании умерших. Но если человек так старательно дистанцируется от церкви и при этом решает ради этой "одной девушки" вступить с ней в переговоры, это свидетельствует о большой привязанности или уважении. А то, что вновь прибывшая при этом не выглядела убитой горем, могло свидетельствовать о чем угодно.
- Я имел в виду вашу принадлежность к человеческому сообществу, - ответил брат Варфоломей. - Но если вам такое наименование не нравится, скажите, как к вам обращаться. Стоить не будет нисколько, с какой стати. Вот если вы мне поможете раздобыть стекло, чтобы вставить вон в то разбитое окно, я буду вам благодарен. Но это на ваше усмотрение, с выполнением вашей просьбы это никак не связано. А чтобы ответить на вопрос "что вообще нужно", мне нужно лучше знать ситуацию. Расскажите, что за девушка и что случилось.

- Мария?
Брату Варфоломею стало не по себе. Он пристально посмотрел на Аи и отвел взгляд. В конце концов, распространенное имя, почему вдруг это должна быть Чайка? Да еще и в шторме. Нет, Чайка, конечно, любит риск и адреналин, но она вынослива и умеет быть осторожной, когда дело касается стихийных явлений. Вот если бы в перестрелке... Он потер рукой лоб и попытался прекратить поток мыслей, которые без достаточных оснований, но настойчиво лезли в голову. Но ведь опять же, при первом же взгляде на эту Аи он подумал о Чайке. А о чем это говорит? Да в общем-то ни о чем.
- В шторме, - медленно повторил брат Варфоломей. - Ее уже похоронили?
Он наконец сосредоточился. Аи хочет, чтобы всё было по правилам, но если совсем по правилам, то заупокойная месса служится над гробом. Хотя когда речь идет о шторме, такой возможности может и не быть. Надо как-то выйти на связь с Чайкой, хотя в этот раз она, судя по некоторым признакам, основательно исчезла.

Аи было явно тяжелее, чем она хотела показать. Она была, видимо, из тех, кто склонен скрывать свои переживания и не умеет (или не хочет) принимать поддержку. Кроме того, она сейчас находилась в месте, которое она считала заведомо враждебным. При этом брат Варфоломей чувствовал, что перед ним довольно неординарная личность.
Он сел на соседнюю скамью, перебирая в руках свой узловатый веревочный пояс. Шторм коварен: он может выдавать одни вещи за другие; убивать людей и порождать призраков. Аи, очевидно, действительно была уверена в том, что Мария погибла. Но ничтожная вероятность ошибки была. Брат Варфоломей помимо воли пытался найти в этой истории лазейку для надежды на то, что неизвестный человек, о котором шла речь выжил. Дело, собственно, было в том, что он никак не мог отогнать от себя мысль, будто речь идет о Чайке, хотя и напоминал себе постоянно, что про Чайку никто не говорил. Спрашивать напрямую было, конечно, бесполезно.
- Простите, я должен уточнить, - сказал он, стараясь подбирать наиболее мягкие выражения. - Уверены ли вы, что нет никакой надежды на то, что она выжила? Я вот почему спрашиваю. Шторм обманчив и действует совершенно непредсказуемо. А если есть хотя бы малейшая вероятность, что Чай... - тут он прикусил язык и быстро метнул взгляд на Аи - то есть... что она жива, то ее надо не отпевать, а как раз наоборот. Понимаете?
Потом он еще раз посмотрел Аи и не удержался:
- Аи, а чем вы занимаетесь? Если не секрет, конечно.

Враньё, - мелькнуло в голове у брата Варфоломея, когда она сказала про лавку керамики. - Или полуправда. Но сейчас ему было не до того. Из слов Аи (если ее правда так зовут, хотя не суть) он понял, что есть место для сомнений и надежды. Чайка или не Чайка, но человек, о котором идет речь, возможно, жив и, вероятно, нуждается в помощи. Или уже ее получает. Конечно, неопределенность для многих гораздо хуже, чем точное знание, каким бы оно ни было. Аи мяла руками платье. Он только сейчас заметил, что у нее не хватает пальцев на левой руке. Ему хотелось как-то ободрить ее, но он понимал, что обычные слова утешения она, скорее всего, не воспримет.
Когда он был совсем молодым, среди лесных братьев был один, всеми любимый, ныне, впрочем, давно уже покойный, который умел поддерживать людей одной улыбкой и парой слов. И он иногда что есть силы опускал руки собеседнику на плечи, чуть не вколачивая его в землю, и потом еще слегка тряс. От этого по позвоночнику проходила дрожь, ноги особенно хорошо начинали чувствовать под собой почв, телу возвращалось ощущение трехмерности, а ум выскользал из докучного круга унылых мыслей. Брат Варфоломей, хотя и не обладал удивительными способностями того брата, перенял у него этот жест, потому что его действие было, с одной стороны, совершенно механическим, а с другой стороны, как правило, очень эффективным. К нему он прибегнул сейчас. Он увесисто положил руку на плечо Аи и сказал:
- Не падайте духом, Аи. Я вас понял. Для таких случаев есть специальный чин. Так что всё будет сделано так, как нужно. И еще. Возможно, она жива - пусть это сейчас кажется таким невероятным, что даже думать об этом не хочется. Но всё может быть. Может быть, она в таком тяжелом состоянии, что не приходит в сознание и не может дать о себе знать; может быть, за ней кто-то присматривает. Наверняка вам это всё приходило в голову и, конечно, такие мысли хочется сразу прогнать, чтобы не дразнили зря. Но, возможно, надо постараться ее найти. Буду вам благодарен, если вы скажете мне, где примерно это произошло.
Тут его опять настигла мысль о Чайке; он убрал руку с плеча Аи и добавил, пристально глядя на собеседницу:
- Скажите, Аи. Теоретически. Не может ли быть так, что она, живая или мертвая, оказалась в полиции? Не надо подробностей. Просто скажите, как по-вашему: есть на то хоть малейшие основания или нет?

Аи спрятала покалеченную руку, и брат Варфоломей торопливо отвел взгляд, потому что люди обычно стыдятся своих увечий - даже сейчас, когда почти каждый носит на себе красноречивые отметины, оставленные нелицеприятным штормом. Она уверенно повторила, что сомнений в гибели Марии быть не может, но при этом вся как будто сжалась - видимо, потому, что изо всех сил старалась не показывать своего горя. А потом и вовсе замерла, как будто всё-таки допустила до сознания мысль, что ее подруга может быть жива. Она не ответила на вопрос, где это произошло - сразу перешла к теме полиции. Нет, в общем-то это неудивительно: в полиции может оказаться любой человек, которому не повезло и, независимо от виновности, его шансы на спасение очень малы. Но брат Варфоломей, который спросил о полиции только из-за того, что его не оставляла мысль о Чайке, ожидал иной реакции. Он думал, что Аи просто досадливо отмахнется со словами "ну причем тут полиция" и постарается поскорее уйти, чтобы он не надоедал ей расспросами. Вместо этого она настороженно поинтересовалась мотивами его вопроса. Значит ли это, что основания были? А что если значит? А вдруг навязчивая мысль по совпадению оказалась верной? Едва ли, но раз разговор продолжается, надо этим пользоваться. Хорошо, откровенность за откровенность.
- Аи, - сказал брат Варфоломей, - все прекрасно знают, что в руках полиции может оказаться абсолютно каждый. Особенно если человек был в беспомощном состоянии и не мог убежать. Кроме того, полиция может преследовать ни в чем неповинных людей - просто для устрашения остальных. Это вам тоже хорошо известно. Но я спросил не поэтому. Я спросил потому, что я знаю одну женщину по имени Мария, которой полиция бы очень обрадовалась. Речь, скорее всего, не о ней, но я не удержался от вопроса. Понятно, что, даже если, по какому-то невероятному совпадению, это она, вы мне ни за что об этом не скажете. Я не настаиваю. Но если паче чаяния она жива и в полиции, нужно хотя бы попытаться ее оттуда извлечь. Да даже если и не она. В общем, мне надо подумать, что можно сделать и с кем следует связаться.
Рисковал ли брат Варфоломей, говоря о своих знакомствах? И да, и нет. Если Аи та, за кого она себя выдает, что вряд ли, то она едва ли станет вдаваться в подробности. А если она по какой-либо причине захочет использовать это против него, то пока что у него есть в запасе возможность сказать, что все его слова были блефом и провокацией.
Была у брата Варфоломей и другая мысль - на самой переферии внимания, поэтому значения он ей не придавал. Так как его ум постоянно обращался к Чайке, он, глядя на Аи, вспоминл, как Мария когда-то рассказывала ему о своей незаменимой помощнице, которая была подлинным воином по духу, но иногда беспокоила ее своей бескомпромиссностью и жестокостью. Имен она, конечно, не называла. Брат Варфоломей прогнал эту мысль, потому что сейчас нужно было думать о более насущных проблемах.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-07-05 22:17:30)

Брат Варфоломей уже обдумывал следующие шаги. Во-первых, нужно было найти кого-то знакомого из общества Чайки и по возможности выяснить положение дел. Во-вторых, надо поговорить с теми из знакомых, кто как-то связан с полицией, если, опять же, их удастся найти, и прощупать почву. Дальше планировать было трудно, потому что он совершенно не знал обстоятельств. Ситуация осложнялась тем, что из-за длительного отсутствия он весьма приблизительно представлял себе, где и кого сейчас можно найти, так что предстояла интенсивная работа.
- Хорошо, Аи, - сказал он, - я постараюсь что-нибудь выяснить. И постараюсь держать вас в курсе. Думаю, вы сможете найти меня в церкви. Или какие-то известия от меня. Вот здесь, например.
Он провел пальцем по щели в скамейке, на которой сидел, и извлек оттуда поломанный сухой древесный лист. Щель была неприметной, но достаточно широкой и глубокой, чтобы в нее можно было затолкать листок бумаги так, чтобы снаружи не было видно.
- Второй ряд, крайняя справа скамья, если стоять спиной к алтарю, - резюмировал он. - Ну и если вы что-то узнаете и сможете мне сообщить, буду вам благодарен. Но сейчас я буду читать тот чин, о котором я говорил вам. Если хотите, оставайтесь.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-07-05 22:17:49)

Брат Варфоломей уже встал, чтобы направиться к шкафчику с книгами, содержащими соответствующие тексты, когда последовал ответ Аи. Если прежде она выглядела сомневающейся и подавленной, то сейчас она стала говорить гораздо увереннее и утверждала, что ее подруга не имеет никакого значения для полиции. Потом вдруг спросила, не имел ли он в виду Чайку. Если бы Аи хотела что-то скрыть, это было бы лишним, потому что наиболее правдоподобным поведением было вообще ничего по возможности не говорить. Избыточная разговорчивость всегда подозрительна. Кроме того, она выразила желание остаться, пока он будет читать чин по пропавшим без вести, что плохо сочеталось с тем скепсисом, с которым она говорила о церкви. Предлагая ей остаться, брат Варфоломей едва ли надеялся на то, что она согласится, и сейчас обрадовался, потому что какие бы свои цели она ни преследовала, пребывание в храме само по себе хорошо.
Но всё-таки зачем она так прямо про Чайку? Это ведь не наивный ребенок, вроде того, что повстречался ему недавно на рынке. Эта бы просто так не проболталась. А это значит, что она, скорее всего, сознательно упомянула Чайку и теперь ждет его реакции. Он снова подумал про Чайкину подругу.
- Секретности особой нет, Аи, - ответил он. - Но я не могу придумать лучшего способа связи. Если у вас есть другие соображения, поделитесь ими. И да, я действительно имел в виду Чайку.
Потом развернулся и двинулся к шкафчику с книгами.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-07-07 01:49:42)

Брат Варфоломей осторожно потянул на себя дверцы шкафа; из щелей посыпалась труха. Он задержал дыхание, чтобы не надышаться пылью, поднажал, и дверцы со скрипом раскрылись, распространяя вокруг брата Варфоломея пыльное облако. В шкафу было несколько потрепанных книг. Он взял крайнюю слева.
Аи, видимо, хотелось продолжить беседу, потому что она, хотя он не задавал ей никаких вопросов, сообщила ему о своей политической позиции и о непричастности к Чайкиным делам, а также поинтересовалась его принадлежностью к "этим", видимо, имея в виду тайное общество. Брат Варфоломей отметил про себя, что последние несколько высказываний Аи были, с одной стороны, как бы невинными, а с другой стороны, явно ложными. Так бывает, когда участники беседы о чем-то переговариваются, не называя вещи своими именами, но тем не менее понимают, о чем на самом деле идет речь, и знают, что собеседники их тоже понимают. Аи пересела на переднюю скамью. Брат Варфоломей, перелистав несколько страниц, убедился, что книга не та, и взял с полки другую, потолще и поменьше форматом.
- Я монах и не состою ни в каких обществах, кроме своей общины. А с Чайкой я дружу и по возможности ей помогаю.
Он не видел смысла лгать, тем более что сейчас верифицировать его слова было практически невозможно, и Аи, скорее всего, отдавала себе в этом отчет, когда спрашивала. Но уточнять у нее, почему ее это все интересует, тоже было бесполезно, так как у него сейчас было мало надежды получить правдивый ответ.

- Вот так, - уточнил движение брат Варфоломей, - сначала налево потом направо.*
Он нашел в книге то, что ему было нужно. Издание было латинское, и у него были большие сомнения в том, что Аи знает этот язык - сейчас латынь изучали разве что в церковных кругах. Но на то, что найдется еще и перевод, рассчитывать не приходилось.
- Чайка тут бывала, правда давно, еще до того, как здесь всё пришло в такой упадок, - и ей нравилось. Может быть, понравилось бы и вашей Марии. Возможно даже, что еще понравится. А сдать вы меня в любом случае можете - например, если я вам лично чем-то не понравился. Вы же не знаете наверняка, сказал ли я вам правду, так что всё равно что ничего не говорил. А рассказать про меня вы что угодно можете независимо от моих слов. И даже если за мной по вашей наводке придет полиция, ей от меня едва ли будет большая польза - я не так много знаю.
"Правду говорить легко и приятно", - вспомнил он цитату из одной древней развлекательной книжки, которую он читал в молодости и которая ему, в общем-то, не понравилась, но эту фразу он запомнил. Надо было переходить к делу, тем более что после этого еще нужно было многое успеть.
- Я сейчас буду читать этот текст, - брат Варфоломей показал страницы в книжке, их было около семи. - Он на латыни, и если вы ее не изучали, он вам будет непонятен. Поэтому, чтобы вы знали, о чем речь, я вам скажу, что это чин о пропавших без вести - его читают, когда неизвестно точно, что случилось с человеком. Вам ничего особенного делать не нужно - вы можете слушать, можете думать о Марии, можете просто смотреть по сторонам. Есть ли у вас какие-нибудь вопросы?
_______________
* ибо католик

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-07-09 12:33:29)

- Простите, вспомнилось, - ответил брат Варфоломей на недоуменный вопрос Аи. А ведь сама заговорила о Чайке, он ее за язык не тянул. Если, конечно, она не Чайкина соратница. Но тогда она должна знать о том, что Мария в свое время регулярно появлялась в церкви. Впрочем, возможно, что в те времена она еще на была знакома с Аи. Мысль брата Варфоломея опять направилась в бесплодном направлении, и он ее пресек.
- Отпевание  вы сможете заказать, когда будете уверены, что ее нет в живых.
С этими словами он повернулся к алтарю и стал вслух размеренно и монотонно читать чин. Читать было непривычно, потому что сейчас в ходу больше были переводные тексты. С другой стороны, латынь ему нравилась - язык казался ему звучным и логичным. Ему в свое время повезло, потому что среди лесных кних оказался учебник, а один из братьев умел неплохо говорить по-латински и помог ему освоить принятую в церкви норму произношения. Одно время они даже переписывались с тем братом на этом диковинном мертвом языке. Он, в сущности, любил всё, что приходило из древности и представлялось ему свидетельством когда-то существовавшего неизменного мира. Он часто упрекал себя из-за этого в суетности, но тем не менее при первой возможности старательно подбирал новую частицу древности, как будто надеялся из этих частей собрать когда-нибудь весь тот мир в прежнем виде, хотя на самом деле понимал, что это невозможно.

Еще до того, как брат Варфоломей приступил к чтению, он услышал, как Аи повторила, что своими глазами видела гибель Марии. Он не стал отвечать, чтобы не затягивать дело и не отвлекаться. Когда читаешь, важно быть сосредоточенным, а добиться этого бывает трудно, когда мысль непроизвольно уходит от текста и бродит сама по себе в неведомых краях. Сейчас, после того как брат Варфоломей получил изрядную дозу протворечивых сведений, в его голове роились и множились различные вопросы, варианты ответов, которые порождали новые вопросы и новые предположения. Спасало его только то, что чтение латинского текста требовало повышенной внимательности, так что отвлекаться было некогда. В чине, впрочем, встречались и тексты, которые он хорошо знал наизусть, и сейчас, по возвращении из лесных краев, просто прислушивался к тому, как непривычно звучат слова в почти безлюдном гулком помещении:
... ora pro nobis
peccatoribus
nunc et in hora
mortis nostrae...
Постепенно чтение увлекло его настолько, что посторонние мысли перестали отвлекать. Он даже не заметил, сколько прошло времени. Текст был не то чтобы короткий, а казалось, что закончился он очень быстро. Брат Варфоломей осенил себя крестным знамением и закрыл книгу, хотя еще продолжал машинально придерживать пальцем разворот, на котором закончил читать.

Брат Варфоломей положил книжку на место и взял в руки ту, что доставал прежде. Это было небольшого формата издание - Священное Писание в сжатом варианте (книга содержала только Псалтырь, Евангелия и Деяния). Он прикрыл дверцы шкафа и повернулся к Аи, которая тихо сидела на прежнем месте.
- Чин предусматривает, что человека может не быть в живых, - ответил он на ее сомнения, высказанные еще до того, как он начал читать. - Не беспокойтесь, всё сделано по правилам. Но повторять это время от времени имеет смысл, что я и буду делать. Было бы хорошо, конечно, если бы и вы присутствовали по возможности.
На то, чтобы убедить Аи стать постоянной прихожанкой, он едва ли рассчитывал, во всяком случае прекрасно понимал, что это не в его силах. Однако если она будет просто приходить, с любой целью, это уже будет хорошо. Хоть что-то. Мессу, правда, в этом храме, судя по запущенности, не служили уже давно, и вопрос о том, куда делся местный священник, тоже пока оставался без ответа. Прескорбно, но прояснение обстоятельств в связи с исчезновением Марии брат Варфоломей считал более насущной задачей. Он обвел глазами храм, уборка которого откладывалась на неопределенный срок.
- Сейчас я попробую пойти и выяснить, как уже говорил вам, не было ли в полиции новых поступлений, - сказал он Аи. - Постараюсь сообщить вам, если что-то узнаю. Вот, возьмите, кстати, можете изучить на досуге, - он положил рядом с ней книжку, извлеченную из шкафа. Не то чтобы эта книжка принадлежала ему; просто у него был своеобразный взгляд на церковное имущество.
Можно было бы воспользоваться ходом в канализацию и начать розыски с посещения той единственной Чайкиной явки, о которой он когда-то слышал от самой Чайки, хотя никогда там не бывал. Но демонстрировать потайной люк посторонним людям он совершенно не хотел, поэтому решил поначалу попытаться найти кого-нибудь в городе. Он шагнул к выходу.
- Я пошел, Аи. Если хотите, можете еще здесь побыть - двери тут всё равно не запираются.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-07-17 22:56:06)