В полевых, точнее лесных, условиях такое изобилие препаратов было редкостью. В лучшем случае у кого-нибудь обнаруживалась перекись водорода или бинт - крайне редко и то, и другое. Брат Варфоломей с некоторым восхищением оглядел лекарственное изобилие. Среди многочисленных баночек и плашек с незнакомыми ему наименованиями он, к своей большой радости, узрел обеззараживающий раствор, известный (ему – по слухам) своей эффективностью, но для широкой публики практически недоступный.
- Спасибо. Думаю, мы и правда справимся без хирурга.
В свете настольной лампы перед ним оказалась рука Веспер – тонкая, как он заметил еще в архиве, сейчас еще в кровоподтеках и в отвердевшем от крови черном рукаве, перевязанном черным же обрывком его рясы. Он взял ножницы и надрезал – сначала повязку. К счастью, ножницы оказались острыми и с поставленной задачей справлялись успешно. Он бросил взгляд на лицо Веспер. Оно было в тени, но ему показалось, что он различает в нем обреченность перед предстоящей процедурой, которая и правда обещала быть весьма болезненной. Вернувшись к начатому, он перерезал до конца повязку, потом рукав куртки, потом еще один рукав какого-то предмета гардероба, надетого под эту куртку. Кровотечения больше не было. Осторожно, стараясь не вызвать его вновь и не причинять лишней боли, он отделил ткань от кожи. Еще раз посмотрел в лицо Веспер, взгляд которой стал еще более отсутствующим. Взял кусок бинта, смочил в растворе и стал промывать рану, попутно очищая ее от приставших по краям волокон ткани. Веспер молчала, но он чувствовал ее напряжение. Кожу по краям раны обработал йодом. Снова посмотрел на Веспер. Очень бледная. Но пока в сознании.
- Вы поразительно выносливы, - прокомментировал брат Варфоломей и взял бинт, чтобы перейти к финальной стадии.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-08-12 00:24:56)

Процедура была закончена, Веспер откинулась на подушку. Вид у нее был совершенно измотанный. Волосы на подушке - там, где на них не падал прямой свет лампы, - казались почти темными. Теперь ей надо спать и набираться сил. В тепле. Брат Варфоломей обнаружил на кровати сложенное нечто вроде пледа и укрыл ее этим. По-хорошему, надо бы валить. В конце концов, ранение отнюдь не смертельное, а всё самое срочное уже сделано. Наверняка у нее есть близкие, к которым она в случае надобности сможет обратиться за помощью. Кроме того, она таки продолжает оставаться представительнецей власти, с которой связываться не стоит. Ему, можно сказать, и так необычайно повезло, потому что он сейчас не в полиции и волен уйти в любой момент. Она даже его имени не знает. Сейчас уйти - и он в безопасности. Для надежности - в лес. В библиотеку всё равно пока соваться бессмысленно.
С другой стороны, а вдруг ей всё-таки что-то срочно понадобится? Брат Варфоломей методично собирал рассыпанные баночки в аптечку. Ну и вообще, что греха таить, было очень интересно узнать, что думает Веспер о загадочном во всех отношениях случае в библиотеке. Презрев печальный опыт любопытной кошки и любопытной Варвары, брат Варфоломей начал склоняться к варианту остаться и подождать, пока она проснется. Аптечка была собрана и поставлена на столик возле кровати на случай какой-нибудь внезапной нужды.
- Спите, я пока не буду уходить. Если что-то понадобится, позовите - я буду здесь, за дверью, - тихо сказал брат Варфоломей, делая шаг к выходу из комнаты. Он не был уверен, что она его слышит, но не хотел тревожить ее сон, если она уже заснула. Сейчас ее лицо расслаблялось и становилось спокойным. Красивая, - отметил он мысленно.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-08-11 19:04:16)

Брат Варфоломей вышел в соседнюю комнату и прикрыл за собой дверь, но не совсем плотно, чтобы лучше было слышно, если позовет Веспер. За зашторенным окном светало. Брат Варфоломей увидел в углу кресло, после чего сразу ощутил некоторое гудение в конечностях и осознал, что устал. Кроме того, желудок недвусмысленно напоминал ему о том, что он давно не ел. Он сел в кресло и закрыл глаза. Если бы удалось заснуть, это было бы лучшим способом восстановить силы. Обычно он спал чутко, поэтому можно было не опасаться того, что он не услышит, если его позовут.
Но оказалось, что, несмотря на усталость, заснуть крайне трудно. Вначале его мысли кружились вокруг библиотечного происшествия, потом сосредоточились на непосредственной данности.
Брат Варфоломей знал за собой склонность к лени. Он мог поддаваться унынию. Одним из своих наиболее сильных врагов он считал гордыню. Но склонности подолгу предаваться сладострастным помыслам у него никогда не было. Да и сейчас дело было даже не столько в нем самом, сколько в ситуации, в которой он выступал не только как участник, но и как наблюдатель. И этот наблюдатель, ставя на свое место каких-то воображаемых людей, а себя - на место персонажей из прочитанных книг, поневоле замечал двусмысленности. Брат Варфоломей, конечно, знал, зачем он сюда пришел, что он здесь делал и почему остался. Но та его часть, которая была наблюдателем, настойчиво предлагала ему пошлые интерпретации и фантазии, которые могли бы прийти в голову абстрактному человеку со стороны. Сейчас, когда его ум не был занят решением прикладных безотлагательных проблем, он оказался в полном распоряжении назойливого наблюдателя. Он попытался отвлечься и подумать о недавно прочитанном, но мысль быстро соскользнула на прежние рельсы.
Брат Варфоломей умел различать мысли и действия и совершенно не считал, что если он что-то думает, это значит, что он это тем самым делает или, паче чаяния, уже сделал. Другое дело, что эти мысли были неотступными, не давали покою и морально изматывали. Он открыл глаза, встал, прошелся по комнате. Хорошо бы сейчас закурить, но покидать комнату он не хотел, открывать окно опасался, а курить в чужом доме при закрытых окнах было плохой идеей. Он извлек из кармана щепотку лиственного сбора, который обычно курил, и стал мерно разжевывать сухую труху. Она была такой горькой, что защипало в носу, и мысли наконец стали слегка упорядочиваться. Тогда он вернулся в кресло и на этот раз довольно быстро погрузился в пограничное сну состояние, из которого его временами выводили случайные шорохи. Окончательно из оцепенения его вывел звонок, видимо телефонный, вслед за которым послышался приглушенный голос Веспер.
Насчет вчерашнего, не иначе, - подумал брат Варфоломей. Он снова почувствовал, как его равномерно растягивают в противоположные стороны две силы: любопытство и стремление к безопасности.

Голос Веспер смолк, за ним последовала тихая возня. Вставать решила? Зачем? Она проспала часов 5, не больше. А ведь показан сон - потеря крови как-никак, потом марш-бросок по ночным улицам. Впрочем, раз она и по телефону спокойно говорит, значит, дело идет на лад. Или готовится к приходу полиции?
Брат Варфоломей встал с кресла и потянулся, хрустнув суставами. Покосился на дверь, за которой послышались шаги, после чего всё стихло. Он осторожно подошел к двери и прислушался. Отдаленный плеск воды подсказывал, что она таки действительно решила встать. Брат Варфоломей задумчиво почесал щетину и решительно двинулся к окну. Он деловито обследовал раму, чтобы выяснить, как она открывается. Второй этаж, однако. Высоковато. Он пригляделся, насколько позволяло стекло. По стене шел выступ, на которой можно было поставить ноги, повиснув на подоконнике, а потом спрыгнуть. Спасибо тебе, неизвестный архитектор. Хотя если таки за ним придут качественно, то это вряд ли ему поможет. Ну что, ж суетиться в любом случае не надо. Лучше подождать.

- У меня была масса времени на то, чтобы сбежать. Как видите, я этой возможностью не воспользовался, - сказал брат Варфоломей, оборачиваясь на голос. - Доброе утро, Веспер. Вы выглядите несравненно лучше, чем накануне, так сказать. Как вы себя чувствуете?
Она вошла немного неожиданно. Конечно, брат Варфоломей ожидал, что она в какой-то момент выйдет и даже слышал, как будто стук в дверь. То, что этот стук был адресован ему, брату Варфоломею и в голову не пришло: он привык, что обычно стучат входя в комнату, а не выходя из нее. Комнатой, в его понимании, была явно спальня Веспер, а гостиная, где находился он, была внешним по отношению к комнате пространством. Осознав уже задним числом, что стук, возможно, указывал на то, что он находился в положении гостя (а не просто случайного помощника или потенциального арестанта), брат Варфоломей мысленно отдал должное гостеприимству Веспер.
В утреннем свете и в обществе живого человека ночной морок, который его недавно мучил, потускнел и утратил свою гнетущую окраску. Брат Варфоломей улыбнулся в ответ на усмешку Веспер. Вполне возможно, что ему следовало уйти раньше. Но он рад был видеть, что она на ногах и что на лице у нее после вчерашней бледности появился пусть слабый, но румянец. Старый бинт она, видимо, только что сняла. Нужно бы сделать новую перевязку.

- Я спал, просто в кресле, - объяснил брат Варфоломей. - На простынях как-то непривычно. От завтрака не откажусь, был бы очень благодарен. Но сначала, действительно, перевязка.
Голос у Веспер был бодрый, и это позволяло надеяться, что дело вскоре пойдет на поправку. Если, конечно, продолжать надлежащее лечение. Он уже приступил к перевязке, когда проснулся несносный наблюдатель и снова начал комментировать происходящее. Он не замедлил отметить, что одежда у Веспер, не в пример вчерашнему, была весьма открытой, а также выразить сомнения в том, что взгляд брата Варфоломея был устремлен строго в область, подлежащую терапии, а не разгуливал без надобности вокруг. У человека, конечно, есть периферийное зрение, позволяющее видеть не только то, что находится в фокусе. Но взгляд брата Варфоломея действительно пару раз сместился, следуя навязчивым указаниям наблюдателя, который, казалось, транслировал ему непосредственно в мозг всю мерзость мира (и того, что на острове, и того, что за его пределами, если там что-то есть), - и он поспешно опускал глаза. В итоге он прицельно сосредоточился на своих руках с бинтом и избегал смотреть даже в лицо Веспер.
- Готово, - сказал брат Варфоломей, кашлянув. - Теперь, с вашего позволения, я и правда воспользуюсь ванной.
Он с облегчением скрылся за дверью ванной, где наконец стянул с себя одежду и включил холодный душ на полную мощность. Ледяная вода била ему по лицу, голове и плечам, отчего кожа синела, мысли исчезали, а вместо них оставалось только ощущение веселья и почему-то большой скорости.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-08-15 13:00:01)

"... Измывались над собой... удобства..." Ничего себе "измывались"... - думал брат Варфоломей, закрывая воду, фыркая и встряхиваясь. Он за годы жизни за пределами цивилизации хорошо усвоил, что человеческая анатомия очень неважно приспособлена к жизни в дикой природе. Вот взять, к примеру, собаку. У нее и морда вытянута, и лапы так приделаны, что она может как угодно разлечься на плоской поверхности и спокойно спать. А у человека, как ни прилаживается - нет-нет, да и затечет что-нибудь. В общем, по сравнению с иным субстратом кресло представляло собой верх удобства, если не считать того недостатка, что в нем нельзя как следует вытянуться. Но это уже мелочи.
Вот в ванной брат Варфоломей чувствовал себя примерно как слон в посудной лавке. Особенно его смущали расставленные там многочисленные мелкие баночки, которые он боялся смахнуть. Тем более что одну он таки задел и еле поймал. Хорошо хоть кран не свернул. Зато на пол вода каким-то неведомым образом всё-таки налилась - видимо, он неплотно задвинул дверцу душевой кабинки. И, соответственно, частично залила кучу одежды, которую он наивно бросил там же, где снял. Ну ничего, зато можно считать, что состоялась внеплановая стирка. Отсутствие сменной одежды его не тяготило - к такому он привык. Просто выжал как следует намокшие штанины и рясу. Ткань (синтетика, конечно) в итоге оказалась почти сухой, только слегка влажной и от этого даже приятной. Облачаясь во всё это (на себе быстрее сохнет), брат Варфоломей ненароком опять зацепился взглядом за зеркало. Синим он уже не был, и на том спасибо. Бриться всё равно нечем (брат Варфоломей зачем-то оглянулся), так что будем отращивать бороду. Пригладив напоследок волосы, брат Варфоломей еще раз осмотрелся, проверяя, не уронил ли он чего-нибудь жизненно важного (нет, вроде бы), и вышел из ванной.
Наблюдатель молчал, видимо напуганный ледяным водопадом, а вот голод вернулся. Брат Варфоломей спустился вниз, следуя инструкциям Веспер, которые он, как ни странно, усвоил.
Он, собственно, рассчитывал на кусок хлеба с чем-нибудь, но с удивлением обнаружил что-то очень многосоставное и явно приготовленное только что, то есть той самой поврежденной рукой, в частности. Он остановился на пороге, подперев плечом дверной косяк. "Надо же, какие длинные волосы", - заметил вдруг брат Варфоломей.
- Интересно, а какой сегодня день недели? - подумал он вслух.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-08-16 03:21:14)

И ведь правда среда, - подумал брат Варфоломей, нутром чуя, что постной пищи ему не светит. Впрочем, в походных условиях он больше следовал принципу "лопай, что дают". Мало кто из добрых людей, готовых поделиться с ним едой, могли предложить ему выбор. А те, кто мог, едва ли интересовались спецификой его рациона.
- Извините, не хотел вас пугать. Вы очень добры, спасибо, - отреагировал он на приглашение к столу. - Пить? Воду, если можно.
Сейчас у Веспер вид был не то мрачный, не то встревоженный, хотя ему она улыбалась. Возможно, ее к тому же тяготило присутствие постороннего человека в доме. Но брат Варфоломей в любом случае не намеревался задерживаться здесь надолго. Сейчас вот только задать ей пару животрепещущих вопросов, получить в ответ нежелание делиться сведениями, - и он готов идти. Или его кто-нибудь уйдет. В любом случае, скоро его здесь не будет.
- Вы прекрасно готовите, Веспер.
Жизнь налаживалась. Надо было переходить к делу.
- Я слышал телефонный звонок, - сказал он. - У кого-то из нас проблемы?

- Вообще среда - постный день, - пояснил брат Варфоломей, - но так как выбора у меня сейчас всё равно нет, я вам благодарен за то, что есть. А вода мне просто нравится.
Разнообразие напитков, предложенных Веспер, его, впрочем, впечатлило. Он уже немного освоился в многокомнатном помещении и почти смирился с мыслью, что оно принадлежит одному человеку - точнее, перестал думать эту мысль постоянно. Но теперь он снова остро ощутил, что находится в какой-то параллельной реальности по отношению к той, которую являла собой основная часть острова. И в голове это укладывалось с трудом. Омлет, который он молниеносно поглотил, был, конечно, приятным на вкус, но тоже оставлял ощущение нереальности. Слишком уж он был непохож на ту пищу, к которой он привык. О том, что он не спит и не попал в сказку, свидетельствовала разве что вода, которая везде была примерно одинаковой, а также ощущение влажной, но уже просыхающей ткани на теле. Потом произошло следующее.
Сначала он увидел, как Веспер вздрогнула.
Потом увидел ее как будто недоумевающий взгляд.
Потом только услышал звонок в дверь.
Последовательность, конечно, была иной, но брат Варфоломей воспринял это именно в таком порядке. Он тихо поставил свой стакан с водой на стол и проводил взглядом Веспер, удалявшуюся в направлении входной двери. Вероятно, это и был ответ на его вопрос. Он, в общем-то, любил такие случаи - когда, например, задаешь вслух вопрос и вдруг получаешь на него наглядный ответ, причем не от собеседника, а отовсюду сразу. И сейчас, хотя он понимал, что ничего хорошего не предвидится, комбинация событий его откровенно радовала.
Но когда Веспер вернулась с каким-то еще хлебом и с сообщением, что это не про его душу, он всё же испытал сильное облегчение.
Вот оно, значит, что. Морган звонил справиться о сохранности сотрудницы полиции. Занятно. ... Развлекалась в черном плаще... - брат Варфоломей усилием воли мужественно сдержал смеховой приступ.
- То есть ваши успехи в области поимки нарушителя его не интересовали? Кстати, Веспер, давно хотел вас спросить: как вы узнали, что в библиотеку проник кто-то еще? Ничего ведь не было слышно. И кто они вообще такие, раз уж на то пошло?

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-08-17 02:16:48)

- То есть любопытство наблюдательного Моргана теперь неожиданным образом удовлетворено? И он больше не будет выяснять, кто был таинственным посетителем?- с сомнением переспросил брат Варфоломей. Ему казалось странным, что человек, так неугомонно, согласно рассказу Веспер, отыскивавший следы его пребывания в архиве, готов с такой легкостью отказаться от расследования, ничего толком не выяснив. О том, что отпечатки пальцев на пыли могут его выдать, он думал еще до того, как впервые совершил ночную вылазку в архив. Но здесь оставалось надеяться только на то, что библиотечные сотрудники просто не обратят внимания. Надежда, как и следовало ожидать, не оправдалась. Удивительно еще, что он не повстречал самого Моргана. А ведь возможно, он интересный человек.
Теперь Веспер стала более оживленной и попыталась угостить его только что принесенными продуктами, как если бы это был какой-нибудь трофей.
- Спасибо, я уже сыт, - вскользь вставил брат Варфоломей, стараясь не отклоняться от основного курса разговора.
Ответа на тот вопрос, который он только что задал, он не получал. То ли Веспер действительно его неправильно поняла, то ли по какой-то причине уходила от ответа. Второе было вероятнее, но чтобы удостовериться в этом, брат Варфоломей предпринял еще одну попытку. В конце концов, у нее есть возможность сказать по-простому, что отвечать на это она не будет.
- Так. Я, кажется, не вполне точно сформулировал свой вопрос, Веспер. Я спрашивал о тех людях, которые в нас стреляли. Помните, мы с вами там мирно беседовали в этом злосчастном архиве? Вы еще под дверью сидели и категорически отказались переместиться на стул. А потом вы вдруг вскочили и сказали, что надо уходить и что вам понадобится медицинская помощь. Как вы догадались обо всём этом?

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-08-17 13:27:35)

Интересно, Морган правда так наивен, чтобы в это просто поверить? И еще интересно, что понадобилось этим людям (теперь уже, вероятно, покойным) ночью в библиотеке. И зачем они стреляли. А главное, не зная, кто были эти люди и по чьему распоряжению они действовали, Веспер едва ли могла бы быть уверена, что Моргану вскоре не поступит какая-нибудь иная версия произошедшего.
- Да, пожалуй, эта история нуждается в корректировке, - подытожил ход своих мыслей брат Варфоломей.
Веспер молча жевала хлеб, видимо, готовясь половчее уйти от ответа на его вопрос. Брат Варфоломей обратил внимание на небражное движение, которым она убрала мешавшие ей волосы, и подумал о том, что управляться с такими длинными волосами, наверно, трудно, но у Веспер это получается очень ловко.
Однако вместо ожидаемого (на основании возникшей паузы) развернутого объяснения, уводящего в сторону от темы, он услышал лаконичный ответ. Что значит "увидела"? Она сквозь стены видит? Предположим, но даже сквозь стену она технически не могла увидеть свое ранение, потому что его тогда не было. Оставалась одна интерпретация: она употребила слово "увидеть" в применении к какому-то умозрительному опыту. Но всё равно было непонятно. Так как отвечать она не отказалась, брат Варфоломей решил уточнить:
- Простите, что значит "увидели"?

Она не хотела отвечать на его вопрос серьезно. При этом не говорила прямо, что не хочет обсуждать эту тему. Обычная ее манера? Или она почему-то именно сейчас решила действовать таким образом? В то же время она выглядела неуверенно, как будто и правда не знала, что сказать. Вот теперь зачем-то спросила, знает ли он, что такое кино. Вероятно, рассчитывает, что если не знает, его можно будет отвлечь рассказами и объяснениями. Брат Варфоломей почувствовал раздражение. Продолжать разговор в такой манере он не хотел, и вообще пора идти. Возможно, Веспер действительно не хотела сдавать его полиции. В таком случае она могла бы, конечно, потребовать с него за это какую-нибудь мзду, но по итогам минувших событий следовало бы ожидать, что они в расчете. Он уже собрался было встать, поблагодарить за гостеприимство и попытаться удалиться восвояси, когда в голове у него мелькнула еще одна возможная интерпретация ее слов, в свете которой они представлялись уже менее абсурдными. Вероятно, Веспер действительно обладала необычной способностью, у который был тот же источник, что и у тех загадочных приступов сильнейшей головной боли, которые он временами переживал. Раздражение прошло.
- Шторм пошутил? - тихо спросил он.

Отредактировано Frater Bartholomeus (2011-08-18 13:23:21)

Догадка оказалась правильной. Всё-таки шторм, если уж присваивать ему такие названия, - не столько вор, сколько весельчак в своем понимании. Если у него таковое есть. Но так как это просто стихийная сила, то никакого понимания там нет и быть не может. Эти явления напоминали разве что речь душевнобольного, которая внешне может уподобляться настоящей, а на самом деле совершенно бессмысленна.
Брату Варфоломею показалось, что у Веспер на ресницах блеснули слезы, но она поспешно уткнулась в стакан с молоком, и разглядеть он не успел. Было заметно, что дарованная штормом способность тяготит ее. На первый взгляд, умение предвидеть будущее представлялось очень ценным навыком. Пожалуй, брат Варфоломей с удовольствием обменял бы на это свой штормовой подарок. Здесь была хоть какая-то практическая польза. Кроме того, эта способность в действии не была болезненной, судя по тому, что наблюдал минувшей ночью брат Варфоломей. В его случае пользы не было никакой, зато вред был несомненный. Во-первых, сама боль была такой, что он полностью выключался из ситуации, в которой в тот момент находился; во-вторых, это могло произойти абсолютно в любой момент и без всяких видимых причин. Это могло бы, например, случиться в библиотеке или во время их побега. То, что этого не произошло, было простым везением.
Но раз Веспер так переживает из-за этого, значит у нее есть причины. Расспрашивать ее брат Варфоломей не хотел, потому что видел, что ей тяжело об этом думать. В конце концов, захочет - сама расскажет.
- Понятно, - проговорил брат Варфоломей. - Вижу, вы не очень рады, что можете иногда предвидеть будущее. Хотя прошлой ночью это ваше умение, может быть, спасло вам жизнь - и мне заодно.

Он не ожидал ответа на свою реплику - тем более, такого развернутого. Почему она вдруг решила всё это ему поведать? Притом что сама же утверждает, что обычно никому об этом не рассказывает. Говоря, она явно нервничала - об этом свидетельствовали непроизвольные движения ее пальцев, перебиравших ткань. Брат Варфоломей внимательно слушал, невольно отмечая про себя иронию этого рассказа. Дар, который обладал огромным потенциалом, привел свою обладательницу в золотую клетку. Благосостояние, влияние, власть, относительная безопасность - но всё это ценой полной зависимости от системы. Так, с одной стороны, видел ситуацию брат Варфоломей. С другой стороны, эта клетка, по сравнению с исходным состоянием, возможно, была спасительной.
Сама Веспер, кажется, искренне считала, что ей повезло. Была здесь, правда, одна недоговоренность. Сейчас она, возражая на его предположение о том, что предвидение будущего ее, дескать, не радует, привела в противовес этому свою историю. Согласно ей выходило, что всё благополучно. Но откуда тогда были эти мелькнувшие у нее на ресницах слезы? Или ему и впрямь показалось?
- Да, теперь я убедился в том, что у вас и прежде были основания радоваться этой способности, - сказал брат Варфоломей, когда Веспер закончила свой рассказ. - Просто первоначально у меня сложилось впечатление, что она вас почему-то тревожит.
Он по-прежнему не хотел настаивать на продолжении разговора и оставлял собеседнице свободу выбора. Кроме того, он отметил про себя, что он уже некоторое время назад собирался уйти, но беседа, сплетавшаяся слово за слово, всё время удерживала его.